|
28 июля 1893 года. "Под небом голубым..". Запись из "Дневника Его Императорского Высочества Великого Князя Николая Александровича, сына и подданого Божьей милостью Всероссийского монарха, защитника государства, народа и веры"
Сего дня, 28 июля 1893 года, целый день занимался разбором почты от народа, общества и мира. Кажется, что, в связи с моим двадцатишестилетием и предстоящим в будущем году принятием мной чина престолонаследника, подданые вспомнили, что у Его Императорского Величества Александра Александровича существует сын и занялись письмовыводительством в честь его дня рождения. Работы с корреспондецией стало так много, что, признаться, глаза к вечеру разболелись от напряжения. Надеюсь, что сия напряженная работа продлится лишь в ажиотажные годы моего нового титулования. Даже не представляю сколько трудов претерпевает батюшка! Наша с матушкой помощь ему в руководстве государством, определенно, мисерные капли, не способные наполнить и плошку, когда батюшка черпает полной бадьей, чтобы усладить жажду народную в справедливости и законности. Хотя не прав я, присовокупив к мисерству своему матушка. Она, сердобольная наша, не только в работе не отстает от батюшки, но и успевает замечать наши с ним хвори и излечивать нас. Вот и нонче, заметив мое хмурое в вечеру настроение, немедля поинтересовалась она причиной моей хвори. Я сослался на свою печаль об отсутствии письма от Александры, коего жду третий день, но, определенно, сердобольную мою не провести. "Рада я, что сын мой становится государем не только по крови, но и по заботе об обществе, - мягко и устало улыбнулась наша государыня: - Только все же перенапрягать зрение за перепиской не стоит. Стоит иногда прерываться на отдых. Возможно на отдыхе совершенствовать собственные стихотворные опусы, которые у тебя хороши, и усовершенствованные опусы посылать Александре. Девушка она мудрая и скромная. Правда, определенно, имеет неприятности со зрением значительно большие, чем у тебя. Что стало весьма неожиданным для меня известием из сопроводительного к чудесному блокноту английскому письма матушки Виктории." Определенно, слова матушки заставили меня и самого взволноваться в воспоминаниях о здоровье Александры. Определенно, необходимо описать здесь историю, переданную тетушкой Викторией. Сопроводительное письмо, приложенное к английскому дару на мой день рождения, я, по оплошности, уже передал графу Аделбергу и строки, которые мне бы хотелось сейчас привести в дневнике, я попытаюсь процитировать на память. Хотя, конечно, поступок сей и не достоин Великого Князя и боюсь, как бы мне не получить от батюшки наказание. Впрочем, матушка сейчас подсказала мне достойный способ решить проблему с точным цитированием. Возможно изложить памятный мне фрагмент своими словами и проставить индексную ссылку на текст письма, который можно либо приложить к записи завтра, либо сослаться на реестровый номер, под которым письмо хранится в Его Императорского Величества Канцелярии. Определенно, я выберу первый путь, ибо слова королевы Виктории всегда наполнены столь необыкновенной разумностью и тонким юмором, что переписать их для запоминания еще один раз будет невероятно полезным для развития моего стиля. Сейчас же, воистину, попытаюсь пересказать взволновавший меня текст своими словами. В сопроводительном к блокноту письме королева писала, что создан блокнот при участии сына известного европейского медика и, одновременно, талантливого молодого писателя, чье имя я не запомнил. Медика сего приглашали к тетушке Виктории дабы проверить зрение дамы сердца моего Алисы. Оказывается, ее прекрасные синие глаза лишены зоркости зрения и не видят дальних предметов почти на сорок семь процентов от возможности полного зрения, то есть, если размышлять логически, то Алиса, (то есть Александра, все-таки я предпочитаю называть ее именно так, ибо надеюсь, что, как мы условились, по достижению ей совершеннолетия, она согласится стать моей избранницей и тогда ей по праву будет принадлежать прекрасное имя Александра! ) не видит внешний мир фактически наполовину от обычного ч
|